Страна НОД - Страница 4

— О’кей. Поехали.

Джим перестал спорить и начал рыться в карманах в поисках сигарет.

Энн наклонилась и чмокнула Джима в щеку.

— Мой бедный Адам. Адаму придется пострадать.

И они принялись за работу. Энн взяла одну из книг и открыла на заранее отмеченной странице. Это был список особых генов, признанных наукой виновными в основных наследственных заболеваниях.

— Теперь нам надо быть абсолютно искренними, — сказала она. — Если один из нас имеет или имел отношение к тому, что я скажу, надо сделать отметку. То же проделаем с родителями и прародителями, если помним о них. Все это относится и к другим членам семьи. Итак, приступаем.

— Диабет?

Оба ответа были отрицательными.

— Безумие или слабоумие?

Тоже нет.

— Эпилепсия. Думаю, что это не совсем наследственное, но все же…

— Нет, — сказал Джим.

— Глухота, немота?

Нет.

— Сифилис?

Нет.

— Гемофилия?

— В моих жилах нет голубой крови. Наследственный крестьянин.

Энн засмеялась и продолжила чтение списка серьезных и легких заболеваний.

Они выяснили, что у Энн мочки ушей прилегали к коже. У ее отца и дедов была склонность к частичному облысению. Джим признался в некоторой нечувствительности к отдельным цветам. Его отец в старости оглох, а один из братьев страдал астигматизмом. Очень странным оказалось, что обе семьи имели один и тот же «недоброкачественный» ген — пальмообразные пальцы на ногах. Джим вспомнил, что у тетки и одного кузена по два пальца на ногах были соединены мембраной. У матери Энн на одной ноге было шесть пальцев.

— Любопытная доминантная характеристика. Она может появиться в последующих поколениях. Ну как, пойдем на риск? Представь себе мир через пять тысяч лет — два миллиарда существ с пальцами на ногах, соединенными мембраной!

Она засмеялась, и смех ее был радостен. Джим вдруг понял, как напряжена она была.

— Почему бы и не развить эту возможность? — сказал он. — Если у них будут и руки с мембранами, они, может быть, научатся летать.

Теперь они могли составить план действий. Они поехали на запад и через несколько дней добрались до Лос-Анджелеса.

По дороге они заметили стадо коров и решили обосноваться на скромном, хорошо построенном ранчо. Здесь имелся водопровод. В километре стоял совершенно не тронутый супермаркет. Не было ни газа, ни электричества, но во дворике стоял мангал, на котором можно было готовить. За несколько дней Джим собрал простейшую осветительную установку, работающую от двигателя внутреннего сгорания. Бензина было вдоволь — в округе стояло множество полных резервуаров с горючим.

Месяцы полетели с невероятной быстротой. Каждый день приносил новые проблемы. Обеспечение жизни в опустевшем мире было нелегким. Несколько дней они посвятили обучению. Энн собрала большую библиотеку технической и справочной литературы. И Джим вместе с ней приступил к учебе, чтобы умножить их общие знания. Одной из самых изучаемых книг был учебник по акушерству.

Летом «доктор» Джим Клей помог жене разрешиться от бремени первым ребенком. Родилась девочка. Они дали ей имя Эстер в память о матери Энн. Энн даже расстроилась, что у девочки было не шесть пальцев на ноге.

Совсем по-иному проходили через полтора года роды второй девочки, Шарлотты. Начались осложнения, и Джиму пришлось изрядно потрудиться. Несколько недель Энн находилась между жизнью и смертью. Днем и ночью он боролся против темных сил, которые грозили уничтожить хрупкое ядро возрождавшегося человечества. Он беспрестанно копался в медицинских учебниках. Он почти не спал и не покидал комнаты, где жили Энн и девочки. Он подогнал одну из коров прямо к дому, чтобы всегда иметь под рукой свежее молоко.

К концу января Джим понял, что выиграл неравную битву. Однажды утром лихорадка у Энн вдруг спала, и ее взгляд вновь стал ясным и светлым. Она взяла его за руку и притянула к себе:

— Сядь ближе, мой целитель. Брось термометр и поцелуй меня.

Те месяцы, пока продолжалось окончательное выздоровление Энн, в доме царила радостная атмосфера первых дней. Они снова нашли силы шутить и смеяться над мелкими промашками и неудачами. Но кое-что все же изменилось. Они оба ощущали какую-то неуверенность, но прятали ее под беззаботностью. Они по обоюдному молчаливому согласию откладывали со дня на день неизбежный разговор о главном. Страх сидел на дне их душ.

Энн еще в первые дни поняла, как важно для них не потерять счет времени. Каждый вечер она скрупулезно заносила в записную книжку все события. Пока она болела, этим занимался Джим.

Однажды Энн вошла в комнату с огромным тортом в руках:

— Шарлотте два года, все к столу!

Вечером того же дня, когда дети легли спать, Энн подошла к окну и уставилась на улицу, где шел дождь. Дождь был зимний, настоящий ливень, который размывал на своем пути все и вся.

Когда Джим подошел к ней, она спокойно сказала ему:

— Джим, время уходит… наше время. Каждый раз дождь все больше размывает дороги.

Она смотрела вдаль. Он понял скрытый смысл ее слов — это было торжественное предупреждение. Мир людей рушился. Редкие связи с цивилизацией тончали и рвались одна за одной. И на этот раз уменьшались и их надежды на успех проекта. Она вдруг воскликнула:

— Страх, Джим, страх, нам надо с ним справиться (ее лицо было решительным). Мы еще не говорили об этом. Боже, сколько времени мы потеряли! Надо ускорить наши дела! Джим, мы должны сделать еще одну попытку, — она спрятала лицо на груди Джима и чуть слышно прошептала: — Нам нужен еще один ребенок, нам нужен мальчик!